Фотоархив
На главную
На Эльм опустились тёплые летние сумерки. Густая листва вековых мэллорнов заискрилась весёлыми огоньками светлячков. Сладковатый, тяжёлый аромат огромных медово-золотистых цветов разлился в вечернем безветрии, одурманивая и заставляя отложить до утра незавершённые дела. Эльфийский лес, в дневное время настороженный и почти безмолвный, вздохнул и ожил под покровом сумерек. Повсюду зазвучали нежные переливы виол и трели тростниковых флейт, послышалось мелодичное пение и серебристый смех. Приближался всеми любимый праздник менестрелей, и в грядущее полнолуние эльфы собирались состязаться в мастерстве песнопения. А наградой победителю должна была стать изумрудная тиара и почётное звание придворного менестреля Правителя Эльмов.
Тэлэн Правителя располагался в самом центре Эльма, в ветвях одного из старейших мэллорнов. То был замок Путеводной Звезды, колыбель Сумеречных Эльфов, которая хранила историю нескольких тысячелетий рода Эльмов.
Правитель Элронд - гордый потомок прекрасной Мелиан, переживший вместе со своим народом многолетние скитания, кровопролитные войны и лишения, умел ценить недолгие по меркам перворожденных перемирия. В этот благодатный вечер мысли его были свободны от бремени повседневных забот о безопасности рода, и Элронд позволил себе вместе с сородичами наслаждаться спокойствием и предпраздничными приготовлениями. Умиротворённый, наблюдал он из высокого окна королевских покоев Путеводной Звезды за вечерней суетой эльфийского города и вслушивался в напевные отзвуки старинных мелодий. Бесшумно приоткрылся узорчатый гобелен, и в комнату проскользнула высокая, тоненькая как тростинка, девушка. Легко ступая по мягкому ковру, приблизилась к Элронду, обняла за плечи и ласково коснулась губами его щеки.
- Meneg suilaid, atar nin, – Приветствую тебя, отец мой, - почтительно произнесла молодая эльфийка.
- Suilaid, aranel nin, – Привет, моя принцесса, – Элронд заглянул в лицо дочери и ответил ей нежной улыбкой. – Как идут приготовления к состязаниям? Должно быть, ты совсем утомилась, в последние несколько дней я тебя почти не вижу.
- Не беспокойся, отец – улыбнулась принцесса – эти хлопоты мне в радость. Замок готов к приёму гостей. Над большой поляной соткан магический купол и установлены столы для праздничного пиршества. Собраны лесные цветы и травы, мы сплели из них венки и гирлянды для украшения дворцовых залов и поляны состязаний.
Отзвенели струны, последний аккорд растворился в ночной тиши, наполнив сердца светлой печалью. Элронд смотрел на свою дочь – единственную наследницу, будущую королеву Эльмов – и невольно любовался её красотой. Рождение в эльфийской семье единственного ребенка зачастую предполагает его избранность судьбой... Эльминия на староэльфийском означает «ангел» - такой и была принцесса эльфов. Нежная, беззащитная, с чистой душой и открытым сердцем, полным теплоты. Зачарованная балладой, она стояла у распахнутого окна, подняв прекрасное лицо к звёздам, и мечты уносили её всё дальше, в запределья бесконечности.
- О чём ты задумалась, iolli (доченька)?
Эльминия вздрогнула и повернулась к отцу. – Я думала о том, что к каждому празднику мы собираем множество трав и цветов, я знаю почти каждый уголок и каждую стёжку нашего леса, но нигде не встречался мне цветок папоротника.
- Это потому, что цветёт он только раз в году, всего несколько часов. И не каждому дано его увидеть. Тому же, кто его отыщет, суждено познать великую любовь – чистую, первозданную, как пламя аватаров, но и сгореть в этом пламени, пережив безмерное горе и нестерпимую боль... Я видел его, - немного помолчав, добавил Элронд. – Всего однажды. Это было в полнолуние, во время праздника менестрелей. В ту ночь я встретил твою мать...
Наступила зима. Крупные хлопья снега, взметаясь и кружась в резких порывах северного ветра, засыпали эльфийские домики, всё плотнее укутывая Эльм. Студёное декабрьское утро забрезжило серым рассветом, замок Путеводной Звезды постепенно оживал, наполняясь голосами дворцовой прислуги, принявшейся за исполнение каждодневных обязанностей. Эльминия открыла глаза и поёжилась. Ветер снежной пургой колотил в плотно закрытые деревянные ставни, выл и свистел каминных трубах, пытаясь пробраться внутрь. Камин давно погас, просторная комната остыла и выглядела зябко. Девушка сжалась в комочек под тёплым пуховым одеялом, не торопясь покидать уютное гнёздышко.
Вдруг из-за двери донёсся пронзительный, полный страдания, крик, эхом прокатившись по длинному дворцовому коридору. Эльминия вздрогнула и замерла от охватившего её ужаса: крик раздавался из покоев отца. В панике отбросила одеяло, вскочила и выбежала из комнаты. Дверь в королевскую опочивальню была открыта, из распахнутого настежь окна в комнату врывался обжигающий холодом ветер, заметая пушистый ковёр колючим снегом. У изголовья королевского ложа стоял королевский маг. Взгляд его, на миг обратившийся к Эльминии, выражал мучительную тревогу и отчаяние; губы беззвучно шептали слова заклинания. Девушка, скованная неизъяснимым страхом, заставила себя приблизиться к ложу правителя. Лицо его было мертвенно бледно, глаза закрыты, руки, сведённые судорогой, плотно прижаты к груди. Эльминию колотила нервная дрожь, в глазах застыли ледяные осколки беспомощности. Осторожно прикоснулась к щеке отца - и отдёрнула руку, почувствовав холод безжизненного тела. Мир перевернулся, калейдоскопом завертевшись перед глазами девушки, высокий потолок, расплываясь, начал стремительно надвигаться на неё. Эльминия закрыла глаза и провалилась в черноту.
Она очнулась в небольшой полутемной комнате, едва освещаемой неровным огоньком маленькой лампадки, стоящей рядом с её кроватью. В лампадке грелось эфирное масло, наполняя комнату незнакомым, терпким, но приятным ароматом. Девушка не помнила, почему оказалась здесь, и как давно больна. Она попыталась встать, но была слишком слаба, чтобы даже приподняться – голова закружилась, в глазах потемнело, и ей пришлось снова опуститься на подушки.
- Ты очнулась, aranel, - услышала она глубокий, тихий голос, от которого всё сжалось внутри. – Слава богам. Я боялся, что ты не захочешь проснуться, - Маг осторожно приподнял её голову и поднёс к её губам глиняную чашу. – Выпей, принцесса. Этот отвар придаёт силы и проясняет мысли.
Гэллаис заставила себя отпить несколько глотков. Пряный напиток ударил в голову, заставляя кровь бежать быстрее и наполняя тело приятным теплом. Туман понемногу рассеивался, и в голове стали возникать обрывки тревожных, неясных воспоминаний. Угадав её состояние, маг ласково взял девушку за руку и заглянул в полные беспокойства глаза.
- Тебе понадобится мужество, aranel, - произнёс он. – У меня плохие вести. Но прежде я хочу, чтоб ты знала: и в радости, и в горе у тебя есть верный друг и преданный слуга, на которого ты можешь рассчитывать, что бы ни случилось.
- Гэллаис слушала мага, затаив дыхание. Память постепенно возвращалась к ней, затягивая в омут темноты и страданий.
– Что, что с моим отцом? – прошептала девушка.
- Его больше нет…, – чуть слышно ответил тот. - Он скончался в то утро. Мы не смогли спасти его. Принцесса, ты должна знать ещё об одном обстоятельстве. Ведь мы почти бессмертны, а твой отец был молод, - Маг пристально смотрел в глаза Эльминии. – Он умер от быстродействующего яда. Выпил отравленной воды из кувшина, оставленного вечером в его покоях. Даже если бы нам удалось сразу определить состав яда, мы бы не успели найти противоядия. Смерть была почти мгновенной…
- Теперь ты знаешь всё, - Маг тяжело вздохнул. - Эта потеря невосполнима, и страдания твои велики. Но ты должна бороться с отчаянием и болью, и победить в этой борьбе. Ты - единственная наследница правителя Эльмов, и единственная наша надежда – должна занять его место и править своим народом. Я же сделаю всё, чтобы защитить тебя и облегчить твои страдания. - Маг наклонился к Эльминии, произнёс несколько слов на незнакомом языке, и, чуть касаясь кончиками пальцев, провёл ладонью над её лицом. Маска боли стёрлась с лица девушки, лоб разгладился, и глаза закрылись. Дыхание стало ровным и спокойным. Эльминия уснула.
